Is this you, inside? ©
По ночам Боль выходит из своей заржавевшей и тесной клетки, неслышно подбирается ко мне со спины, глухо рыча от переполняющей ее ярости и тоски. Я слышу ее и позволяю тигром приблизиться ко мне, чуть не дыша мне на ухо, распространяя вокруг себя гнилостный аромат разбитых иллюзий и загнивших амбиций. С длинных птичьих когтей стекает по каплям свежая, ее собственная, кровь - днем в порыве слепой ярости она то и дело норовим выбраться из своей тесной одинокой решетчатой каморки, разбирая в кровь руки и ломая изогнутые ногти. Словно хищный зверь она подбирается ко мне, дрожа от едва сдерживаемой яростной агонии.
Она бросается на меня, сжимая своими лапами грудь, словно тисками, вырывая из грудной клетки глухой, отчаянный, болезненный стон. Она сжимает мне горло, перекрывая доступ к живительному кислороду, заставляя задыхаться, ловить губами спасительный воздух, едва не теряя сознание. Она вспарывает когтями плоть, оголяя пульсирующие узлы нервов и белые полотна костей, проглядывающие через алую в синеватых прожилках пленку. Она дробит суставы и кости, плетью и ножом проходится по оголенной коже, оставляя на коже кровавые подтеки и штрихи рассеченных мышц.
Она каждую ночь убивает меня, и каждое утро холодным поцелуем возвращает к жизни. И возвращается в свою клетку с победной улыбкой на лице, с чувством гордого превосходства и удовлетворенного животного желания.
Ровно до следующей ночи, когда, обезумевшая, она мечется по клетке словно затравленный зверь. А я вскрываю замок и выпускаю ее на волю. На еще одну ночь.
Она бросается на меня, сжимая своими лапами грудь, словно тисками, вырывая из грудной клетки глухой, отчаянный, болезненный стон. Она сжимает мне горло, перекрывая доступ к живительному кислороду, заставляя задыхаться, ловить губами спасительный воздух, едва не теряя сознание. Она вспарывает когтями плоть, оголяя пульсирующие узлы нервов и белые полотна костей, проглядывающие через алую в синеватых прожилках пленку. Она дробит суставы и кости, плетью и ножом проходится по оголенной коже, оставляя на коже кровавые подтеки и штрихи рассеченных мышц.
Она каждую ночь убивает меня, и каждое утро холодным поцелуем возвращает к жизни. И возвращается в свою клетку с победной улыбкой на лице, с чувством гордого превосходства и удовлетворенного животного желания.
Ровно до следующей ночи, когда, обезумевшая, она мечется по клетке словно затравленный зверь. А я вскрываю замок и выпускаю ее на волю. На еще одну ночь.